Мы немного посидели втроем, я научила Ришшику заваривать тот самый потрясающий кофе, который так нравился Ррашшарду (он пару раз не успевал сбежать сразу и получал чашечку), а заодно узнала потрясающую новость: оказывается, у некоторых арахнидов возникает “привязанность” к самкам другой расы, вовсе не обязательно основанная на сексе. И теперь я вроде как паучья родственница, потому что со стороны Ришшики эта “привязанность” получила полный и безоговорочный одобрямс.

А я что, а я ничего… обрастать родственниками для меня уже привычно. У меня и в прежнем мире сохранились прекрасные отношения с обеими бывшими свекровями и прочей бывшемужней родней. Хорошие люди всегда нужны. Хорошие арахниды — тем более. А еще у меня тут где-то приемная эльфийская мама организовалась… м-да. Опять надо заводить календарь с отметками — когда, кого и с чем поздравлять. В этом деле порядок нужен. Мелочь вроде, а людям приятно.

От Ришшики я ушла не скоро, зато прямым ходом на озеро. Очень уж многозначительно улыбалась молодая арахнидка, даже хихикнула пару раз. А Ррашшард опять краснел и отводил глаза. Да что ж там такое — переносной аквариум строят? Это милое семейство решило “уродственнить” не только меня, но еще и любительницу малины?

Нет, к счастью, до этого не дошло.

Но, похоже, гастрономические интересы русалочки отошли на второй план. Во всяком случае, я такое раньше точно не видела. Белобрысый Рридфферт сидел на берегу, аккуратно подвернув паучьи лапки, сжимал в объятьях свою чешуйчатую прелестницу, и парочка самозабвенно целовалась…

Н-да. Во-первых, это ж как надо было постараться, чтобы вытащить хвостатую из родной стихии. Я помню — русалки терпеть не могут выбираться из воды, хоть кончик хвостика, но должен мокнуть постоянно. А сейчас антрацитово-черный веер слабо шлепал по песку, пока его хозяйка самозабвенно отдавалась процессу лобзания, даже не пытаясь вывернуться из жадных паучьих лап.

Похоже, у них все серьезно…

Подводные жительницы, конечно, не прочь отведать полезной экзотики, но это же так — баловство. И в процессе этого баловства обитательницы глубин очень явно предпочитают владеть ситуацией — то есть заманивают кавалера в воду и не даются в руки. А тут прямо море нежности…

Кстати, и паук тоже увлекся. Не то чтобы у них какие-то строгости с поцелуями, но арахниды — парни простые, при этом не слишком привыкшие к сантиментам. Если его так разобрало, то не на пустом месте.

Я тихонько попятилась, чтобы не спугнуть парочку. Совет им, да любовь, как говорится. А дальше уж как сами решат.

Настроение неуклонно ползло в гору, — неприятелей побили и выловили, мужчина, которого я уже назвала своим, отвечает взаимностью, вокруг сплошное мимими с поцелуями…

Что еще у нас хорошего?

Хорошей у нас была Лиидия, которая прибежала попрощаться перед отъездом. Затискала меня, убедилась, что я цела, и согласилась на чашечку чая. Ее зеленый товарищ, который муж, со вкусом поучаствовал в битве бобра с ослом, получил легкое ранение, зато развлекся от души. И теперь с чистой совестью собирался увезти домой беременную жену, пока она не вынесла ему мозг. Как же, тиран и крокодил запер валькирию в покоях и не дал пришибить ни одного врага!

Мысленно поставив тирану и крокодилу большую и красочную пятерку — решительный мужик! — я посочувствовала Лиидии по поводу дискриминации валькирий, но напомнила о том, что беременность и битвы — понятия трудносовместимые. Вот родишь… и сковородка тебе в руки, как говорится. Долбай врагов до полного вразумления.

Сковородке Лиидия посмеялась, чаю напилась и подхватилась бежать. Дела-дела… Ей еще предстояло перед отъездом прошерстить сад на предмет жены для Кришшо.

На мой недоуменный взгляд торопыга рассмеялась и ответила, что Кришшо — это ее ручной аррарх. Ну, тот самый! Которого я ей сосватала! А Повелитель подарил серьги-амулет, с помощью которого Лия могла договориться со своим “питомцем”.

Ушлый восьминог споро переел всех неразумных конкурентов возле дома, сплел на чердаке громадную паутину и как раз заканчивал это архиважное дело, когда его “двуногая” уехала на бал к Повелителю.

Всякие там балы Кришшо были до лампочки, он, вообще, не одобрял лишних прыжков по планете. Где паутина, там и дом! Вот и сиди, охраняй.

Но эта конкретная поездка, раз уж ее не избежать, была использована по делу. То есть “двуногой” было поручено передать — для приема аррархи все готово, дело за Властелином — он обещал.

Так что Лиидии выделили арахнида-переводчика, и она теперь проводила опрос тире рекламную кампанию среди особенно крупных “младших сестер”. Вот, так вот…

Уже совсем стемнело, когда я проводила подругу и устроилась на веранде, тихо перебирая свеженатянутые струны. Вечер обещал быть прекрасным.

Виланд:

— Ну что, продолжим развлекаться? — вернувшись, я уселся рядом с Илом, выложил на стол сумку с бутербродами и кувшин с кофе, и уставился на очередного высокородного человеческого предателя.

— Смотрю, ты так и не поспал, — фыркнул Илуватор, сразу потянувшись за бутербродом. — Ладно, выбирай себе любого. Думаю, пару дней они переживут головные боли после твоего вмешательства. А потом мы их вылечим.

Интонация, с которой была сказана последняя фраза, заставила предателя насторожиться. Я хищно усмехнулся и согласно кивнул:

— Отрубим то, что болит…

Ближе к вечеру я отправил Ила спать, а сам отправился к Дине. Хотелось отдохнуть… выдохнуть… отмыться от всей этой злости и лжи.

Из тени деревьев мне навстречу вышла Тамиша. Вот уж с кем я совершенно не собирался встречаться, так это с ней! Тем более… какого черта!

— Я же приказал тебе покинуть замок!

— Прости… Я пыталась пробиться к тебе весь день, но меня не пускали.

Ее нежно-виноватый голос будил воспоминания и раздражал… злил… Ложь. Все в ней — ложь.

— Виланд, ты не можешь меня простить за то, что я предала тебя во имя любви. Тогда почему ты приблизил к себе ту, кто рядом с тобой ради власти? Ей даже не надо тебя предавать. Только успешно притворятся.

Я нахмурился, стараясь не выдавать накатившую усталую панику. Опять? О ком она? Ради власти? Рраушшана? Не поверю… Оливия? Тем более смешно!

— Илуватор всегда относился ко мне подозрительно, потому что знал, — я любила тебя. Все время, пока я была с тобой рядом — любила. А она? Хоть раз она сказала тебе, что любит?

— Не ревнуй! — я облегченно выдохнул.

Да, Дина никогда не говорила о любви. Но я чувствовал ее… это важнее слов. Я сам ни разу не сказал ей, как она мне дорога. Насколько дорога… Надеюсь, она тоже чувствовала это.

— Это не ревность, Виланд. Мне жаль. Эти двое обманывают тебя, а ты им веришь. Ты верил тому чудовищу, что постоянно крутился рядом. Называл его своим братом. И что? Он предал тебя! Попытался захватить власть, уничтожить все, что ты сделал. А эти двое лишь ждут, когда ты расслабишься и доверишься им полностью. А потом нанесут удар! Вот увидишь!

— Не надо всех ровнять по себе, Тами… И отправляйся, наконец, к мужу, он заждался.

— Виланд, они лгут тебе! Я знаю, что ты мне не поверишь, но проверь… Просто проверь. Она носит на пальце кольцо, подарок Илуватора, как я понимаю? Я столько лет носила на шее похожий амулет… И сразу узнала подобный ему. Проверь, Виланд. Она обманывает тебя, а Илуватор ей в этом помогает. Ты ведь уже почти готов на ней жениться, верно? На эльфийке… На той, что переживет тебя на сотни лет. А твой ребенок-полукровка будет править миром под их опекой…

Внутри меня словно что-то взорвалось… до искр… до помутнения разума. До безумия… Но мне хватило сил сдвинуть ментальные щиты и процедить:

— Да уж, вряд ли она подкинет его кому-то на воспитание, как сделала ты! — и, окинув ошарашенную Тамишу презрительным взглядом, добавил: — Покинь крепость сейчас же! Возможность стать моей женой и матерью моих детей ты упустила. Не мешай другим!

Я не побежал, потому что спиной чувствовал взгляд Тамиши. Нельзя. Нельзя дать ей понять, насколько больно она ударила. Как хочется зарычать, завыть, начать убивать направо и налево… Да, к счастью у меня скоро будет такая возможность!